Темная и грустная октябрьская ночь. Узкой улочкой мерно шагал детектив. Тоскливо ему и скучно. Глухо завывал свою унылую песню холодный осенний ветер, свистел между уходящими  во мрак небоскребами, перебрасывался на почти рядом стоящий парк и гулял по его шелестящим верхушкам. Темень такая, что даже привыкшие уже к темноте глаза едва разбирали очертания припаркованного неподалеку автомобиля. Преодолев последние метры, он спрятался внутри машины и наконец-то смог закурить. Дым красного светлячка сигареты клубился под потолком салона, его запах заглушал ароматы испортившегося и забытого бургера на заднем сиденье. Конор осторожно взял пакет с остатками еды, плотно скрутил его и выбросил в приоткрытое окно. Выехать со стоянки оказалось тем еще испытанием, настолько плотно его зажали между черным минивэном  и красной тойотой.
Детектив медленно ехал по опустевшим дорогам, и огни ночного города тускло мерцали сквозь стекло импалы. Езда успокаивала и расслабляла его, и в какой-то момент захотелось закрыть глаза и представить, что он не здесь. Не здесь и не сейчас, а в каком-то абстрактном пространстве, где все мысли растворяются без следа. Есть только банка пива, горячая пицца и ESPN на телевизоре. Он устал от собственного сознания, постоянно анализирующего происходящее и сопоставляющего факты.
Конор остановился на пустом перекрестке. Желтые огни всех светофоров будто подмигивали ему и предлагали не спешить, не принимать необдуманных решений. Кривая ухмылка на лице и взгляд в зеркало бокового вида. Краем глаза он успел заметить, как черный минивэн остановился у края дороги. Все это время он ехал, как казалось тому водителю, на безопасном расстоянии и с выключенными фарами. Это был тот же автомобиль, что на стоянке у заведения Серены. Было лишь два варианта развития событий и  оба казались одинаково абсурдными. Первый заключался в том, что мисс Уэст переживает за то, что О’Брайен съедет с ее апартаментов так и не расплатившись по всем счетам, поэтому послала следом своих вышибал. А второй – Даниэль не так уж плоха в своей работе и расспрашивающий обо всем на свете частный детектив вызвал подозрение. Конор закурил очередную сигарету, сделал музыку погромче, когда с колонок заиграла «Free Bird – Lynard Skynyrd» и вдавил педаль газа в пол. Пятилитровый движок с визгом рванул с места, скрываясь за очередным поворотом.

***

В темном переулке возле самого тротуара стоял автомобиль с погашенными фарами. За рулем виднелся темный силуэт водителя. Человек в пальто выждал несколько мгновений и потянулся во внутренний карман, но ничего не успел сделать. Сначала его ослепила яркая вспышка фар, а затем едва хватило времени, что отпрыгнуть в сторону и не превратиться в суповой набор. Но водитель не успел далеко уехать, форд преградил выезд на дорогу, а путь отступления отрезал черный минивэн, медленно и вальяжно подъезжающий с обратной стороны переулка.
- Ствол в окно и выходи с поднятыми руками. Слышишь, мудила? И без шуточек, это понятно?- Человек в пальто навел оружие на водителя, а вскоре к нему присоединились еще несколько парней. - Какой-то хуевый из тебя агент, не находишь? Прикрытие так себе. Стажер, что ли?- Голос тысячи и одного вопроса никак не унимался и практически срывался на мерзкий противный крик.
- О чем речь, парни? Вы меня с кем-то путае…- Водитель послушно выполнял все инструкции, но ему так и не дали договорить. Стоило выйти на улицу, как один из собравшихся подскочил и ударил прикладом по голове, держа оружие за дуло как биту. Это был хоум-ран с первой попытки.
- Две тысячи, сука! Я отдал за него две тысячи, - мужчина в грязном пальто со всей дури ударил ногой лежащее на мокром асфальте тело и отдал верхнюю одежду помощнику. – Тащите его в кузов. А машину заберите. Слишком заметная.

Почему итальянцы придают такое значение внешнему? Разгадка заключается в том, что оно является прямым отражением скрытого внутри. И такого вполне можно ожидать от общества, где столь многое передается с помощью знаков и жестов.
Ни один народ на планете не выражает себя так же зрелищно, как итальянцы. Жесты, действительно, существуют в любой части мира. Некоторые из них интернациональны: все понимают что имеется ввиду, когда большой палец соединяют с указательным. Но только итальянцы могут использовать такое количество разных знаков, каждый их которых имеет строго определенное значение. Иногда, если не слышно разговора, можно понять общий смысл просто наблюдая за ними. Есть жесты обозначающие голод, согласие, брак, настаиванием на своем, сострадание, соучастие. Есть жесты, которые сулят лишь неприятности. Именно последние имел честь наблюдать Конор, будучи привязанным к стулу посреди сцены в старом театре. Первый опыт театральной драматической постановки и сразу главная роль. Кто-то к этой цели идет годы, кому-то все достается по акции невиданной щедрости.
Процент жестикуляции значительно меняется в зависимости от человека и ситуации в целом. Чем выше градус разговора, тем больше вероятность, что участники будут использовать жесты. И в целом использование языка тела становится менее активным по мере продвижения человека по социально-экономической лестнице.
- Парни, не знаю что вам нужно, но просто задайте вопрос. Мне нечего скрывать,- детектив пытался говорить громко и уверенно, насколько это может делать человек с разбитой головой и связанными за спиной руками.
В подтверждение теории главный из похитителей не стал подносить большой палец к горлу и демонстрировать жест, что Конору конец, хотя и так было очевидно к чему все идет.
Еще одна причина, по которой итальянцы внешней стороне придают такое значение – всеобщее восхищение красотой, которое наполняет жизнь в Италии по их скромному мнению. Если не углубляться в древние времена, итальянцы не могут похвастаться блистательным имперским прошлым. Даже Венецианской республике было очень далеко до Испанской империи или более поздней Французской. Зато в иные времена государства в Центральной и Северной Италии были богаче, чем любое государство в Европе. Кроме того, итальянцы, начиная с Галилео Галилея и Леонардо да Винчи, и заканчивая  Энрико Ферми, внесли вклад в область научных открытий никак не меньше чем другие народы. Но главным их достижением в развитии человечества было искусство, особенно изобразительное. Детектив был не очень силен в искусстве эпохи Ренессанса, но был готов поклясться, что картины на стенах обветшавшего театра принадлежали именно ему.
«Блять. Всегда мечтал умереть на сцене театра от рук мутных итальяшек. Сидел  бы в номере и смотрел кабельное. Но нет, подышать захотелось». Когда долгое совещание между похитителями закончилось, один из них подошел к детективу и поставил на табурет рядом аккуратный кожаный чемоданчик, спеша поделиться великолепием содержимого.
- Меня зовут Марко. Скоро ты начнешь умолять это имя, лишь бы все быстрее закончилось. Давай не будем тратить время друг друга, и ты быстро ответишь на все вопросы,- Марко похлопал детектива по щеке, проведя кинжалом перед его глазами. Философия эпохи возрождения отличалась ярко выраженным антропоцентризмом и гуманизмом, где человек выступает важнейшим объектом исследования. Если раньше его изображали как творения Бога, и его жизнь не имела самодостаточной ценности, то для философской мысли Возрождения характерно рассмотрения человека в его земном предназначении, утверждение его права на счастье и гармоничное развитие. Было трудно поверить, что Марко этого не знал и был готов пойти на грех в этом храме искусства.   
Итальянцы задавали тон моде еще со времен Шекспира, и этот не собирался пресекать  многовековую традицию.  Идеально выбритые волосы по бокам и уложенные сверху  с помощью геля. Точно по фигуре сшитый костюм-тройка с тонким красным галстуком и приторно сладкий вкус духов, от которого могло стошнить неискушенного зрителя сего спектакля.
- Да я не знаю кто вы и чего от меня хотите, но спрашивайте,- Конор когда-то читал, что пытки редко приносят результат, являясь лишь средством выбивания признания, а не получения правдивых сведений. Человека пугает сама мысль того, что ему сейчас могут причинить боль. И если он сломается, то именно в этот момент. И детектив был готов говорить, лишь бы знать о чем. Он испуганно отклонился на стуле назад от нависшего над лицом итальянца и почувствовал, что задняя ножка стула была расшатана, а спицы в спинке едва держались. А вот руки связали с явным пониманием дела. Любая попытка пошевелить ими отдавала жгучей болью в немеющих запястьях.
- За кем вы приехали в город? Вам нужен этот человек?- Марко указал ножом на того мужчину, что чуть не попал под колеса импалы и все не мог найти себе места. В то время как еще трое неназванных похитителей спокойно стояли в стороне, он ходил туда-обратно по сцене и нервно поглядывал на часы каждые несколько минут.
- Нет! Вы чего, конечно нет! И кто это мы? Я приехал один по частному делу. Ищу девушку, что сбила парня на перекрестке в Сол… Договорить ему в очередной раз не дали. Острый нож в руках Марко как масло разделал пиджак, рубашку и тонкую плоть под ними, оставляя на руке Конора глубокий порез от плеча до локтя.
- Ответ не правильный, - в серых безжизненных  глазах итальянца не было даже проблеска эмоций. Казалось, что он даже не дышит.  Статуя из мрамора наделенная даром речи.
Детектив сдавленно застонал, пытаясь вымостить боль и злобу ударами подошвой о прогнувшиеся старые доски.
– Сколько вас человек? Какая цель расследования?- возможно Марко больше придерживался философии другого известного деятеля той эпохи – Франческо Петрарки. Он в своем извращенном понимании хотел подобно кумиру постичь науку о человеке, о его природе, жизни и смерти. Его подлинное благородство заключалось в стремлении к знаниям, творческой деятельности.
- Один я! Один! Моя цель расследования найти девушку и вернуть в лапы правосудия!- Трудно было сохранять самообладание, когда диалог между двумя людьми не клеится, а тебе вместо аргументов прилетает еще несколько ударов по лицу.
Марко поправил галстук, туже затягивая его на шее, и принялся за следующий этап допроса, вонзая под ноготь детектива тонкую металлическую спицу. Затем потянулся за следующей и замер. Он что-то услышал, как и все собравшиеся. По залу эхом пронеслась примитивная мелодия телефона.
- Вы что, идиоты, даже телефон у него не забрали?- Все еще безыменный итальянец, возглавляющий всю процессию, подошел вплотную к Марко. Если и была возможность вспомнить, что человек это центр вселенной, возвышающийся над всеми смертными существами и способный творить свою собственную природу. Что он свободен, его свобода не ограничивается Богом или безумными существами.  То это именно она. Не привязать ноги было большой ошибкой. Конор со всей силы пнул Марко в живот, заставляя того опрокинуться на второго итальянца. В то время детектив сам упал на спину, слыша трест разваливающегося стула. Два похитителя столкнулись между собой, роняя на пол пистолет. Есть лишь несколько мгновений, чтобы ухватить его все еще связанными за спиной руками и попытаться убежать, чем детектив и пользуется.
- Да не стойте! Валите уже его!- где-то со спины доносится нервный крик, а следом звуки нескольких выстрелов. Одна из выпущенных пуль задевает по касательной плечо. Вторая, кажется, задевает лицо, но Конор бьет мировой рекорды спринтерских забегов и скрывается за одной из колон.
- Какого…?- Он попытался плотнее прижаться к укрытию, но угодил прямо в девушку, навалившись на нее всем весом. – Ты кт… Дэвис? Ты за этим стоишь?- На глазах удивление и полное непонимание происходящего. Звуки выстрелов подобно раскатам грома разносились по театру. Грохот каблуков приближался с разных сторон зала. Их хотели окружить.  Конор еще раз вжал себя и девушку в колонну, укрываясь от града пуль. – Руки, быстро! Развяжи их!

Отредактировано Conor O’Brien (2019-10-16 09:30:43)